В Приморье бездарно теряются целые военные городки

Солдатских жен переездами не напугаешь, паковать чемоданы — привычное дело. Всю свою жизнь «солдатка» Надежда вслед за своим «солдатом» Степанычем кочевала по одному маршруту — «куда пошлет Родина». Обычно та посылала не близко, в основном по дремучим глухим гарнизонам — но так далеко и так сурово, как нынче, Родина «послала» Надежду впервые.

На самом деле от военного городка в Чернышевке до такого же в поселке под Уссурийском пара часов езды автобусом — это географически. По житейским же меркам дистанция между объектами просто огромная: по обустройству, пригодности к жизни и службе два городка — как «земля и небо». Потому нынче сниматься с места солдатке не хочется.

Но приказ есть приказ: «в рамках мероприятий, направленных на создание нового облика армии», в целях «улучшения социально-бытовых условий жизни», в контексте «оптимизации» военных городков и с учетом «экономической целесообразности» чернышевскому гарнизону предписано экстренно передислоцироваться в Уссурийск. На исполнение отведен месяц.

Солдаты приказы не обсуждают — зато обсуждают их жены. На днях боевой женсовет чернышевского гарнизона провел дамский сход, на котором принято обращение к губернатору края. В обращении просьба, ни много ни мало — «отменить передислокацию воинской части» ввиду неготовности уссурийского городка к приему «вверенного контингента». Обещанный генералами «новый облик армии» дамам категорично не понравился.

Чернышевка
Когда мы приехали в гарнизон, там как раз паковали «святое»: возле штаба здоровый кран тягал с постамента реликвию автобата — ЗИС постройки 1946 года. «Знаменитая полуторка, — поясняют солдатики, — каждый год на параде 9 Мая во главе ветеранской колонны идет; сейчас вот тоже эвакуируется».

Известная формула «один переезд равен двум пожарам» здесь не работает: перебазируются военные аккуратно и «бережно», следов беспорядка и разорения нет. Лишь заросшее футбольное поле, ряды пустых автобоксов, обезлюдевший плац да непривычная тишина говорят о том, что часть отсюда уходит. С «солдаткой» Надеждой идем по зеленой аллее: «наш Бродвей», поясняет она. Вдоль «Бродвея» аккуратные клумбочки и ровный ряд лавочек (ни одна не поломана), навстречу ватагой из поселковой школы топает детвора.

Сам городок хоть и «бедненький», но обжитой и очень чистенький. Солдатский клуб, казарма, столовая, четыре многоквартирных дома; детский садик, баня, санчасть — всё крепкое и ухоженное, тут бы жить да жить. «Три года назад всю водопроводную сеть поменяли, есть своя кочегарка; обустроенная детская площадка, — грустит Надежда. — Но дело даже не в том, что бросать всё жалко — беда в том, что переезжаем неизвестно куда».

Разведка боем
Донесения с места будущей дислокации поступали неутешительные, после первой «разведки на местности» жены военнослужащих создали группу «сопротивления». Мало того что на новом месте для техники нет никаких условий (весь автопарк под открытым небом стоит), так там еще и нормально службу нести невозможно, тревожатся женщины. Казармы, столовая, клуб в крайне запущенном состоянии, сейчас всё экстренно ремонтируют, чтобы люди хоть как-то въехали. «Мы смеемся уже: наш автобат стал стройбатом, поскольку делаем всё своими силами», — шутит «солдатка» Ирина. Для сравнения предлагает фото: на «насиженном» месте чистенькая казарма, блестящая кафелем умывальная (с хорошей сантехникой, душевыми, стиральной машинкой, отдельной гладильной и даже с ванночками для мытья ног!). Уссурийский «аналог» против него (с отсыревшими стенами и допотопными раковинами) — всё равно что бомжатник против отеля.

«Грибком там изъедено всё, — переживает Ирина. — И в казарме, и в столовой, и в пищеблоке грибок висит шапкой. Как бывший зам по АПХ (административно-хозяйственной части) я знаю, что грибок в такой стадии нельзя закрасить, можно только уничтожить как класс с панельными перекрытиями. А заселять людей в такие условия никакие санитарные нормы не позволяют — и где тут декларируемое «улучшение бытовых условий?»

Квадратные метры
С жильем для военных дела не лучше. Всего из Чернышевки под Уссурийск планируют перебросить полторы сотни семей военнослужащих; часть будет расквартирована в Галёнках, часть — в Возвиженке (то есть до места службы еще добираться нужно). Но до сих пор неясно, кто где конкретно будет жить. Если в Галёнках жилой фонд еще сносный (там ремонт обойдется «косметикой»), то в Воздвиженке, куда в основном направляют контрактников, перспективы гораздо хуже.

«Из 190 квартир, предложенных нам на выбор в Воздвиженке, восемьдесят — в аварийном доме, из которого по весне выселили жильцов, — говорят горе-новоселы. — В некоторых квартирах нет окон и дверей, на первых этажах кое-где сорван пол и устроены выгребные ямы — зайти без противогаза невозможно. Во многих помещениях всё тот же грибок, на потолках потеки… То есть, прежде чем въехать, надо сделать капитальный ремонт». С учетом того, что ремонтируются «новоселы» в основном за свой счет, возникает вопрос: откуда простому военнослужащему взять столько денег? После «двукратного» повышения жалования средняя по гарнизону зарплата контрактника — 25–30 тысяч рублей (старший прапорщик — вовсе 21 тысяча). И это притом что убрали все льготы, в том числе коммунальные; секвестрировали пайковые, урезали ДВ-коэффициент, выплаты за выслугу и т. д. В результате при безработной жене (а с переездом все таковыми становятся) на эту зарплату сильно не «наремонтируешься»… Опять же проблемы с детишками (если в Чернышевке вся малышня пристроена в детском садике, то в Уссурийске пообещали всего девять мест)… И что мамашам прикажете делать?..

План спасения
Все эти вопросы солдатские жены не раз задавали военачальникам — и письменно «заказным», и при встречах устно. Ответы из министерства («всё решим в рабочем порядке») ясности не прибавили, лишь укрепили сомнения женщин в скором переселении. Сошлись на том, что, скорее всего, зимовать семьи будут в «родной» Чернышевке — вопрос: как? «Городок до сих пор не передан муниципалам, а значит, отапливать жилмассив должно Минобороны, — тревожатся в женсовете. — Начальники заверяют, что нас не бросят, но до сих пор в гарнизонную кочегарку не завезли ни центнера угля».

Особых иллюзий по поводу перспектив городка никто не питает. Как правило, при подобных переездах Минобороны «отрезает» воду, тепло и свет, вытаскивает, вырезает, вывозит всё, что вывозится. Остальное растащат местные «рукоделы» — до бетона, до остова обдерут и стены, и крыши…

«Передача имущества поселковым властям ситуацию не исправит, — считают женщины. — После ухода из городка гарнизона здесь останутся жить 73 семьи — это подлежащие увольнению военнослужащие, военные пенсионеры плюс гражданские (медики, кочегары, прачки и прочий обслуживающий персонал), у которого нет иного жилья, кроме «служебного».

Местные власти свалившийся на поселковую «шею» жилфонд в одиночку не вытянут, ведь даже на треть заселенный дом надо «топить» (светить, содержать) «на все сто» процентов, иначе рухнет. В этом вопросе нужна поддержка региональных властей, полагает женсовет гарнизона.

Активистки уже разработали «программу спасения» Чернышевки: предлагают высвобождаемое жилье заселять «нуждающимися» из Арсеньева (всего полчаса езды автобусом). Уверены, что демилитаризованная «социалка» пригодится и «на гражданке». Медсанчасть — готовый фельдшерско-акушерский пункт, — солдатская баня, прачечная, клуб также будут востребованы. Свои предложения женсовет направил в администрацию края, теперь ждут ответа.

Ждите ответа, ждите ответа…
Ответа от руководства края ждут и в Ассоциации военнослужащих Приморья. «История Чернышевки для края типичная, — комментирует ситуацию руководитель Общественной приемной по работе с военнослужащими при Законодательном собрании Приморского края Юрий Тарлавин. — В рамках объявленной «оптимизации» в крае проходит массовая передислокация войск и многие городки высвобождаются. Аналогичная ситуация сейчас в Камне-Рыболове, там части вывели вообще в никуда, военные с семьями в Монастырищах перебиваются в клубе. В то же время оставленный гарнизон военные не спешат отдавать муниципалитету, в результате вполне годный для проживания фонд (со всей сопутствующей инфраструктурой) растаскивается, разрушается, — подтверждает Юрий Тарлавин. — Пассивность приморских властей непонятна: народ уезжает из края, в том числе из-за невозможности решить «жилищный вопрос»; стоимость квадратного метра у нас запредельная, люди десятилетиями стоят в очереди — и в то же время мы бездарно теряем целые городки... А ведь если открыть там какие-то производства, помочь людям организовать свое дело, народ в такие поселки потянется», — убежден Тарлавин.

Эксперт приводит в пример Забайкалье, где краевые власти бьются за каждую пядь демилитаризованных поселков. Порой доходило до столкновений, когда губернатор объявлял в поселении ЧС и заводил на «объект» ОМОН, не позволяя военным «дербанить» передаваемое имущество. В самый горячий момент была создана «чрезвычайная группа» (ЧК) с участием чиновников, депутатов, муниципалов, представителей партий и общественной палаты края. Во всех городках комиссия провела ревизию, всё посчитала, поставила «на учет» и взяла под охрану. Все вместе ломали головы, готовя проекты: как бы перенаправить военные городки на «мирные рельсы»… А у нас?

Уже полгода ждут встречи с главой региона уважаемые в Приморье люди, сопредседатели Ассоциации военнослужащих — вице-адмирал в отставке Б. Приходько, генерал-лейтенант в отставке Н. Шелудько, генерал-майор авиации в отставке В. Стрижак и контр-адмирал в отставке И. Придеин. Среди предлагаемых главе к обсуждению вопросов и неприглядный пока «новый облик армии», и судьба умирающих городков, которые могли бы и послужить «на гражданке».